Ричард Диминг - Коп из полиции нравов [Коп из полиции нравов. Шпион поневоле. Требуется секретарша. Весьма опасная игра]
У лейтенанта был вид крайне заинтересованного мальчика.
— Каким образом?
— Сегодня это уже помогло нам. — Я показал ему портативный магнитофон. — Возьму с собой все это.
— Хм, — недоверчиво пробурчал Вин. — Сомнительно. А других предложений у вас нет?
— Конечно, есть, — ответил я. — Сейчас без четверти семь. В это время я обычно ужинаю. Как вам такое предложение?
— О'кей. Подробности обсудим за ужином.
Лейтенант встал.
Глава 25
Оставив машину за углом, в сумерках мы подошли к дому. Вин, Картер и я вошли и поднялись по лестнице. Лейтенант стиснул мое плечо:
— Если что, шумите. Мы будем рядом.
— Шуметь, думаю, не придется, — ответил я и нажал кнопку звонка в квартиру 5 Д.
Дверь открылась.
— Вы, сержант? — Джо Греко был явно удивлен, но пригласил меня войти.
— Чем обязан?
— Я хотел поговорить с вами.
Он уселся в кресло и, кивком головы указав мне на другое, спросил:
— О чем это?
— Вы слышали о попытке убить меня, мистер Греко?
— Разумеется, слышал. Вы везучий человек, сержант.
— Что есть, то есть. Но мне повезло вдвойне. — Я закурил и включил магнитофон. — Вы помните, что я говорил о намерении подвергнуть мисс Мэнорс сеансу гипноза?
Греко утвердительно кивнул.
— Эксперимент проходил в доме миссис Вайтер сегодня в полдень. Проводил его доктор Квиглей. Его офис в медицинском центре. Это имя вам что-нибудь говорит?
— Я, по-моему, слышал о нем.
— Лейтенант Вин, сержант Картер и адвокат Фуле присутствовали при этом.
Греко перебил меня:
— Эксперимент удался?
— Полностью. Мисс Шейрон невиновна и уже освобождена.
— Очень рад, — скривился Греко, — я же говорил, что вам везет.
— Но, к сожалению, эксперимент не удался в другом: он ничего не дал в установлении истинного убийцы.
Греко прищурил глаза и усмехнулся:
— Вот как? Это прискорбно. Вы что, пришли ко мне специально за сочувствием?
— Не только. Вы сейчас все поймете. Вас разве не интересует, как проходил сеанс? Это было любопытно.
— На самом деле?
— Шейрон была приведена доктором в состояние транса. Раздевшись, она взяла нож со стола, поднялась по лестнице и подошла к комнате Изабель.
Он слушал меня молча.
— Войдя в соседнюю комнату, Шейрон резко остановилась, словно наткнулась на кого-то. Доктор Квиглей заставил меня сыграть роль этого человека. Девушка нащупала мою руку и вложила в нее оружие.
— Дальше! Что было дальше? — Греко напряженно смотрел на меня.
— Ничего. Она подошла к кровати. Легла и уснула.
После наступившей паузы он произнес уже спокойно:
— Человек, на которого мисс Мэнорс наткнулась в темноте, безусловно, и есть убийца.
— Разумеется. А поскольку в тот момент на этаже находились только трое, один и есть убийца. Но кто именно?
Он посмотрел на меня:
— Кто же?
— Не спешите, мистер Греко. Я вел расследование отдельно от криминальной полиции. Беседуя со всеми, я одновременно выяснил кое-что об убийстве. И кто-то из вас троих прислал ко мне этих проворных ребят из Чикаго.
Он был бледен, но держался:
— Кто, интересно?
— Говарда Фарелла я исключил сразу.
— Отчего же это? — Греко улыбнулся.
— Далее, — продолжал я. — Когда я находился в обществе этих симпатяг, один из них назвал меня Рудовски, я его поправил, но они знали обе фамилии. Их хорошо информировали. Росс Вайтер не знает настоящей, но зато ее знаете вы, мистер Греко. Вчера в вашем офисе вы назвали меня «сержант Рудовски».
Он молча изучал меня некоторое время. Наконец он произнес:
— Надеюсь, об этом вы тоже еще никому не докладывали?
— Я не служу в криминальной полиции, как вы заметили вчера, — ответил я.
Он улыбнулся.
— И что же вы собираетесь делать с вашей информацией, сержант?
— Забыть. Основной моей целью было вытащить Шейрон из тюрьмы. Теперь она свободна.
— Ну да! — Он закинул ногу на ногу. — Душевное благородство — это прекрасно. Не думаю, однако, что вы этим удовлетворитесь.
— Не понимаю вас, мистер Греко.
— Бросьте, Рудовски, отлично понимаете. Чего вы хотите?
— A-а, вы об этом. Поверьте, сэр, я скромный полицейский, на жизнь мне хватает. Правда, хотелось бы, чтобы она была несколько лучше. Думаю, я вас не разорю, уж если вы смогли оплатить таких дорогих людей, как Глофф и Эдвардс.
Он встал, заложив руки в карманы:
— Сколько?
— Десять тысяч, думаю, не нанесут серьезного ущерба вашему бюджету.
— Вы, надеюсь, не настолько наивны, чтобы навестить меня еще раз?
— Избави Бог, мистер Греко. Жадные люди, как правило, долго не живут. Мне не хотелось бы давать вам повод для еще одного звонка в Чикаго.
Он внимательно смотрел на меня.
— С вашей стороны будет непростительной глупостью любая попытка нарушить наш договор.
— Договор — это штука более весомая, чем чек, — заметил я.
— Завтра суббота, — продолжал он хладнокровно, — банки закрыты. Придете ко мне в бюро в понедельник утром. Сможете?
— Почему бы нет, — я встал, — и желательно всю сумму в пятидесятидолларовых банкнотах.
Он встал проводить меня к двери.
— Зачем же убивать? Было бы проще бросить ее, и все.
Он замер. Рука, лежавшая на ручке двери, вздрагивала:
— Были ли вы по-настоящему влюблены, сержант?
— Нет, по-моему. Так, несколько увлечений.
— Представьте, что вы безумно, страстно любите женщину. Она для вас все — идеал, смысл, все на свете. И представьте теперь, что она поступила с вами так же, кик Изабель со мной в ту ночь. Что сделали бы вы?
— Не знаю. Подобных экспериментов со мной не проводили. Возможно, если бы вложили в руку оружие, как вам, я воспользовался бы им. Встреча с Шейрон была роковой.
Он смотрел мимо меня, голос его звучал глухо:
— Ничего бы не изменилось. Я знал, где Изабель. Я шел за ними и слышал их шепот. Когда она, совсем голая, вышла в коридор, я хотел попросту придушить ее и ждал у двери. Но тут появилась Шейрон. В надежде, что она пройдет мимо, я спрятался в соседней комнате, но девушка наткнулась на меня. Да, я воспользовался ножом, но все равно убил бы ее.
— Она ведь не была в постели, верно?
— Изабель шла к Фареллу, она выходила из спальни. Я всадил ей нож по рукоять, потом отнес в комнату и уложил. Затем стер отпечатки.
Я сунул руку в карман и выключил магнитофон.
— Думаю, достаточно.
Открыв дверь, я впустил Вина и Картера и сказал:
— Он признался, ребята.
Греко побелел от бешенства.
— С-скотина, — прорычал он. — Паршивый полицейский ублюдок!
Я поздно вернулся в участок. В вестибюле меня дожидались Мэнорсы.
— Сержант, я все знаю. Мы так благодарны вам!
Мэнорс пожал мне руку.
Я спросил Шейрон:
— Куда вы сейчас?
— Домой, а что?
— Мне кажется, следует выпить по стаканчику. Вы не против?
— Папа, как ты посмотришь на это?
— Я не возражаю. И не нахожу более подходящего общества для тебя, чем сержант.
Некоторое время спустя, сидя с Шейрон в уютном баре, я спросил:
— Говард, наверное, был приятный собеседник, а, Шейрон?
Она, покраснев, посмотрела мне в глаза:
— Я многое поняла, Мэт. Честное слово. Думая сейчас о Фарелле, я испытывала лишь удивление. Да я и не думаю о нем.
Мы молча пили коктейль.
— Думаю, как только утрясется скандал, компания Изабель возобновит свои игры, — сказал я.
Она скривилась:
— Наверное. Я действительно много думала. Что было, то было, но уже не повторится. Может быть, мы уедем отсюда туда, где меня никто не знает. Попробую начать сначала. Выйду замуж и стану самой добродетельной женой.
— Вот как?! И кто же этот счастливчик?!
— Эх, Мэт! У вас дома есть виски?
— Конечно. — Я вскочил.
Шейрон громко рассмеялась.
— Что здесь смешного?
— Уже можно не спешить, Мэт. Позвольте, я допью коктейль.
Почувствовав, что краснею, я сел и стал ждать. Уровень жидкости в ее бокале быстро опускался. На дне лежала здоровенная вишня.
Адам Даймен Шпион поневоле
(Пер. с англ. И. Кубатько)
Посвящается М.,
без которой… и т. д. и т. п.1. Африканский пролог
Африканская луна садилась за моим левым плечом, когда я сбросил скорость «Чессны» и пошел на посадку, медленно и, надеюсь, тихо. Подсветку приборов, чтобы не мешала, зашторил.
— Тебе лучше пристегнуть ремни, — сказал я негру, сидящему рядом. И краем глаза заметил, как его зубы сверкнули в улыбке.
— Я полностью тебе доверяю, белый.
Нельзя было сказать, что мы были повязаны взаимной любовью, так что наши отношения оставались всего лишь деловыми. Я чуть-чуть приподнял самолет над пригорком, а затем спланировал с другой стороны в направлении родезийской долины. Стрелка альтиметра медленно ползла вниз в своей стеклянной клетке. Затем я увидел огни и наконец успокоился. Я и раньше здесь приземлялся, так что вроде бы не должно было возникать сомнений в том, где мы находились, но тысяча миль счисления пути при двух коррекциях по звездам сбила бы с толку куда более опытных пилотов, чем я. А я-то был «классным летуном», как говаривали эти усатые болваны в старых добрых RAF[1].
